Подорожный заходитъ до реставраціи и каже до кельнера: „Ту маете „типсъ” и порадьте менѣ, що туть доброго есть съѣсти?”

Кельне отвѣчае по тихи: „Раджу вамъ пойти где инде.”

Разбойникъ до подорожного: — Гроши пли житье!

Подорожный: — Онъ, троха за поздно, передъ хвилею забралъ все отъ мене вашъ колега.”

Разбойникъ (засмученый): — А руки на що тобѣ Богъ далъ? Ты не могъ оборонитися передъ тымъ драбомъ?

Мати до сына: — Нѣмъ ты ишолъ до коморы лежали тамъ три пироги, а теперь есть одинъ. Що то значитъ?

Сынъ: — Що тамъ было темно и я того третого не видѣлъ.

Судія: — Не знаете що коли входите до суду то належится капелюхъ зняти.

Волоцюга: — Та на що, прошу судіи, такой парады, та же я тутъ якъ въ дома.

Цыганъ входитъ до хаты селянина и видитъ якъ господыня варитъ пироги.

Цыгань: — Тото будемъ ѣсти?

Господыня: Будемъ, але не всѣ.

Цыгань: А вы где пойдете газдынько?

Иваиъ: — Моя жена муситъ быти богата красна и дурна.

Стефанъ: — Якъ то?

Иванъ: — Такъ то, бо якъ не будо богата и красна, то я ей не хочу — а если она буде мудра, то сновь мене не схоче.

Она: — Чи вы мали коли поединокъ?

Онъ: — Нѣтъ, но въ нюхъ то уже неразъ досталъ

Хорый:— Пане докторъ, чи позволите присунути мою постель до окна; хотѣлъ бымъ еще бодай на свѣтъ Божій подивитися....

Лѣкарь: А васъ що свѣтъ обходитъ?

Федько: — Но и выбрали вы собѣ жѣнку — и глупая, и глухая, и старая: Для чого такую?

Никола: — Для того, щобы менѣ не было жаль за нею, якъ умре.

Судія: — Чи вы уже были коли караны?

Обжалованный: Быль!

Судія: А за що? — За то, щомъ дался злаплати.

Судія: — За бійку маешь десять дней аресту. Чи задоволенный ты изъ засуда?

Иванъ: — Изъ засуда то гей; но изъ десять дней ареста, то нѣтъ дурныхъ, щобы ся тѣмъ тѣшити.

Иваны — Чему вашъ конь коло каждой студнѣ стае? Прецѣнь всюда пити не хоче?

Стефанъ: — Знаете — онъ отъ того гандляра, що возилъ молоко.

Першій кумъ: — Писалъ я своему нездарѣ-сыну до университета, що менѣ изъ клопота черезъ него водосье сивѣе.

—— Другій кумъ: — А поправился?

Першій кумъ: — Чорта тамъ, — онъ менѣ прислалъ якійсь порошокъ, щобы волосье не сивѣло.”

— А чого, кумо, такъ плачете? Може дитина умерла, чи що?

— Ей кобы то дитина, то бы еще смѣхъ быдъ; одно умре, буде другое. Та то, видите, подсвинокъ менѣ сдохъ, а я за него ажъ пять долларовъ дала.

Отецъ: — Сыну, перекрестися и змовъ молитву, будемъ оба ѣсти

Сынъ: — Тату, лучше вы молѣтся, а я самъ буду ѣсти, то скорше буде.