В журнале ”Дружно вперед“ (Пряшев, 1960, Но. 6, стр. 28-29) появилась статья Павла Гапака: “Що було в Старій Любовні у 1918 році?“ Статья полна извращений и нуждается в некоторых разъяснениях. Нет у меня ни малейшого намерения спорить с автором статьи, который до сих пор не написал ничего положительного о родном крае и только, ”як когут на чужом смітю“, разгребает прошлое родного края и ищет в нем повод, как бы придраться к чему-нибудь и умалить значение неоспоримых фактов исторического бытия наших предков и их борьбы за сохранение своей национальной самобытности. Все же ради правды и справедливости я решил разъяснить некоторые для автора упомянутой статьи туманные вопросы в надежде, что редакция журнала ”Дружно вперед“ не откажется в любезности поместить в ближайшем номере журнала мои разъяснения в подлинном виде, тем более, что редакция журнала ”починає в порядку дискусии друкувати материялы до того питання“.

Павел Гапак в своих статьях вообще проявляет особенно ненависть ко всему прошлому родного края. Нет у него ни малейшей объективности. Он нападает на Духновича, Добрянского и других лучших сынов Закарпатья за то только, что они стойко защищали интересы родного краю в таких условиях, в каких они жили и трудились, и действовали таким способом, какой они при данных обстоятельствах находили возможным. Он нападает на Евсеева, Линтура, Лелекача за то, что они отклонились от лжеучения венгерских буржуарных историков, утверждавших, что Закарпатье не входило в состав древней, Киевской Руси, в то время, как советскими учеными и историками доказано, что в ІХ-ХІІ вв. наш родной край все-же был в составе Киевской Руси (Греков, Евсеев, Геровский, Лелекач). Впрочем, на первом совещании культурно-просветительных работников, состоявшемся 27-28 февраля 1960 года в Пряшеве, Павел Гапак прямо провокативно заявил: ”Закарпатье никогда не принадлежало к Киевской Руси!“ Очевидно, он совсем не сознает и не понимает, что своим вредным, ничем необоснованным утверждением он косвенно поддерживает мнение венгерских буржуазных националистов, полагающих, что Венгрия имеет историческое право на Закарпатье. Он нападат на своих противников только потому, чтобы отбить у них охоту писать вообще. Все, мол, пишут плохо о наших делах, о жизни родного края и о его судьбе. Только он, Павел Гапак, единственный у нас ученый и политик, теоретик и практик без сучка и задоринки в глазах, и горе тому, кто не слушается его! Он нападает на всех инакомыслящих, не имея к тому никаких положительных данных, и называет их ”буржуазной интеллигенцией“. Словом, Павел Гапак сидит ”за пазухой“ у Словацкой Академии Наук и оттуда, ”как собака из-за забора“, лает на всех и на все наше прошлое и настоящее, а словацкие и украинские печатные органы весь єтот лай печатают.

Какая же разница между нашей “буржуазной интеллигенцией“ и Павлом Гапаком?

Что касается происхождения, то между Павлом Гапаком и нашей ”буржуазной интеллигенцией“ нет никакой разницы. Отец Павла Гапака и отцы нашей ”буржуазной интеллигенции“ составляли ядро крестьянского пролетариата родного края и ”платали дыры“ так, как могли. В незавидных условиях они жили дружно и по своим силам защищали интересы родного края. Но зато большая разница между Павлом Гапаком и нашей ”буржуазной интеллигенцией“ в их воспитании.

У нашей ”руссофільськоі буржуазноі інтелігенціі“, которую честь имею представлять — по словам Павла Гапака, не было таких возможностей развивать свои способности, как у Павла Гапака, который за счет братиславской стипендии хлебнул венгерской культуры в Будапештском университете и без труда “вышел в люди”. Наша “русофильская буржуазная интеллигенция“ выбивалась вперед в нищенских условиях, в всяких недостатках, но она старалась быть честной и полезной для родного края. Вот наглядный пример: Приезжает в Прагу ”буржуй из-под соломенной стрехи” без гроша в кармане. День — как в воду канул. Наступает ночь, а ему некуда деться. Идет в парк и занимает ночлег на скамейке. Суета сует дня быстро повалила его в ”кровать“ и он спит твердым сном. Приходит ”блюститель порядка“, будит жильца квартиры под открытым небом и спрашивает: ”Где ваша квартира?“ ”Здесь!“ — спросонья отвечает ”буржуй“. Блюститель порядка понял положение ”буржуя“ и.... ушел. В следующую ночь шел дождь. Ночевать пришлось на вокзале. После дванадцати часов, когда обычно освобождают вокзальные помещения для уборки, повторяется та же история. Блюститель порядка и здесь предоставил ”буржую“ право на ночлег. Так шли дни и ночи не одного нашего ”буржуя из-под соломенной стрехи“. Не один искал ночной приют в пражских храмах, не один шел по пражским улицам в разбитых ботинках, словно босиком! Но зато эти “буржуи“, хлебнув культуры славянской Праги, сохраняли честь и достоинство человека, не стали продажной душой, как Ласло Чопей, хлебнув венгерской культуры. Впрочем, судя по дотеперешней деятельности Павла Гапака, у него нет ни малейшого стремления строить настоящее и будущее родного края на прочных началах прошлого, на началах наших народных культурных традиций, в то время, как много наших “буржуев из-под соломенной стрехи“, вышедших из пражских школ, являются хорошими строителями светлого будущего нашего народа как здесь, в Чехословакии, в родном краю, под Бескидами, на Пряшевщине, так и в Советском Союзе, в Закарпатской области. Ето неоспоримый факт!

Павел Гапак в своей статье не мог задеть и православную церковь, которая в долголетней борьбе с агрессией Ватикана на Восток прошла не одной инквизицией. Только потому, что она в борьбе с ”унией“ в Закарпатье непрерывно ориентовалась на Восток, Павел Гапак обвиняет ее в ”царизме“. Очевидно, он не равнодушен к покойной ”унии“, которая, пользуясь привилегиями господствующих классов, Габсбургов, гортиевцев и т. п., породила нам немало всяких ренегатов, злейших врагов не только родного края и его прошлого, но и Советского Союза.

Что было в Старой Любовне в 1918 году?

Чтобы понять положение дел и ответить на этот вопрос, необходимо сделать экскурсию в прошлое.

Наши предки не раз пытались избавиться от ига иноплеменников. Ведь вспомнить только, сколько было в Закарпатье крестьянских восстаний! Ведь вспомнить только, какой ужас прожили наши предки после подавления крестьянского восстания во время Ракоция! Целые селения в Закарпатье были прямо вырезаны, а те, кто только в подозрение пал, что симпатизировал с восстанием, подвергались увечью: выкалывали им глаза, отрезывали руки, ноги и отправляли в народ на показ. Да, эти ужасы вошли в предание народа и они до сих пор хранятся в устах нашего народа. Впрочем, в 1935 году каким образом усмиряли крестьянское восстание в Габуре и в Чертежном? Не один крестьанин потерял свое здоровье!

И вот, все эти ужасы постоянно имели перед глазами руководители судьбы нашего народа, в роде И. А. Поливки, и при всяких начинаниях они думали о том, чтобы не погубить народ, чтобы не ввести его на уничтожение захватчиками, чтобы сохранить его для будущего.

Как известно, после распада Австро-Венгрии Закарпатская область ”от Попрада аж до Тисы“, как она в то время определялась, была объявлена территорией, на которую не смели вступить чужие войска, пока не будет решена ея судьба на мирной конференции. Захватить ее готовились и венгры, и румыны, и поляки, и чехословаки. По хитрому соглашению Масарика с Жатковичем, территория между Попрадом и Ужом, то-есть, исторические комитаты: Замплин, Шариш, Спиш и Абауй были захвачены чехословацкими легионами до решения мирной конференции. Это положение имело немалое влияние на развитие дальнейших событий, особенно, на Пряшевщине.

Всенародный съезд в Старой Любовне состоялся 8 ноября 1918 года, то-есть, до оккупации Старолюбовнянской области чехословацкими легионами. На съезде был образован Русский Народный Совет со всеми полномочиями народа для переговоров о воссоединению Закарпатья с Россией. В то время, когда состоялся съезд, к Старой Любовне подходили с одной стороны польские войска, с другой — чехословацкие легионы. Так как чехословацкие легионы занимали территорию по приказу Масарика на основании ”соглашения“ с Жатковичем, польские войска отступили на свою территорию, и вся территория между Попрадом и Ужом была занята чехословацкими легионами.

Следовательно, в Старой Любовне состоялся всенародный съезд в то время, когда Старолюбовнянская область еще не была занята чужими войсками, когда представители нашего народа могли еще свободно изъявлять волю народа. Поэтому то и прозвучало высокоторжественно на старолюбовянском съезде вековое чаяние народа: ”Хочеме к своим единокровным братьям!“ ”Хочеме к единой Руси!“ ”Хочеме к Украине!“ В свободной обстановке всенародного съезда громко прозвучало желание народа о воссоединении Закарпатья с Украиной, то-есть, с Россией. Почему именно так? Да просто потому, что как для наших предков, так и для нас Украина была в понятии Богдана Хмельницкого, в понятии ”кровного, неразрывного братства двух славянских народов, русского и украинского, вышедших из единого корня древнерусской народности“ — по словам профессора Н. В. Водовозова. Недаром в народе укоренились заветные слова Богдана Хмельницкого: ”Боже, сохрани, Боже, утверди, чтобы мы все навеки едины были!“

Россия с то время была объята революцией, для окружающего мира она была “во мгле”, всякие связи прекратились, возникла полная изоляция, но тем не менее решение в Старой Любовне было сделано по линии вековой традиции — за воссоединение Закарпатья с Россией. Следовательно, в Старой Любовне было решено воссоединить Закарпатье с новой, революционной, а не царской Россией, как злоумышленно толкует Павел Гапак. Надо иметь в виду, что время уже целые группы военнопленных возвращались домой и расказывали о революционных достижениях в России. Под воздействием этого в наших народных массах возникло так сильное движение за воссоединение Закарпатья с революционной Росией, что оно заставило идти с народом даже таких врагов революции, как ватиканский агент Невицкий, который даже возглавил старолюбовянский всенародный съезд.

При этом следует отметить еще и то, что вековая мечта нашего народа о воссоединении Закарпатья с Россией обусловливалась только одним фактором: ”Хочеме к своим единокровным братьям!“ Единственно это сознание родства тянуло наш народ к Востоку, к великой Руси, которая впоследствии сплотила навеки Союз нерушимых республик свободных... Это тяготение нашого народа к России следует рассматривать только с прогрессивной точки зрения уже и потому, что реакционные силы тягнули не к Москве или Киеву, а к Вене и к Берлину. Представители Закарпатья, вроде И. А. Поливки, строго осуждали такой подход к делу. В этом отношении весьма характерной была особенно деятельность И. А. Поливки, которого поддерживал весь маковицкий крестьянский пролетарият. Все тянули за одно: ”Хочеме к своим единокровным братьям!”

Как известно, старолюбовнянское решение о воссоединении Закарпатья с Россией было сразу же задушено. Созданный в Старой Любовне Русский Народный Совет ни раз не сошелся. Какая же была дальнейшая судьба старолюбовянского решения?

Чехословацкие легионы скоро заняли всю территорию между Попрадом и Ужом, и этым актом был введен на Пряшевщине оккупационный режим. Разведчики оккупационной власти сразу же заинтересовались старолюбовнянским делом, и начались допросы и угрозы... Сам И. А. Поливка был несколько раз допрошен по этому делу и только доверие народа спасло его от неприятного исхода. Ирина Невицкая только при помощи Вени и верных прислужников Ватикана спасла своего мужа от исчезнования. Это положение являлось причиной того, что о старолюбовнянском всенародном съезде не сохранились никакие документальные следы. Все записи были уничтожены, если они, конечно, не хранятся где-нибудь так, как хранились рукописи А. И. Павловича с 1847 года о жизни маковицкого подданого. Сохранились только приглашения на съезд и то только потому, что они были разосланы по всем уголкам Закарпатья.

После оккупации Пряшевщины чехословацкими легионами уже нельзя было и думать о воссоединении Закарпатья с Россией. Мало того. Возникла полная изоляция Пряшева от Ужгорода. Известно, что представители Пряшевщины не были пущены в Ужгород на первое собрание представителей всех областных закарпатских народных советов, которое состоялось в Ужгороде 8 мая 1919 года. Об этом позаботились гейтманы оккупационной власти. По их приказанию жандармы задерживали желавших ехать в Ужгород, отправляли на допрос... И только Д. Ф. Вислоцкому, редактору пряшевской народно-просветительной газеты ”Русь“, удалось добратся в Ужгород и единственно он представлял на ужгородском собрании Пряшевскую Русь, как тогда называли территорию между Попрадом и Ужом.

Какую же роль играл в то время Маковицкий Народный Совет с И. А. Поливкой во главе, который разъедает желч у Павла Гапака?

И. А. Поливка умело занимался и внешкольной молодежью. Созданный им ”Союз Молодежи“ в Свиднике (см. ”Дукля“, Пряшев, 1959, Но. І, стр. 98-100) был насквозь пропитан патриотизмом. Этот молодежный союз был верной опорой деятельности И. А. Поливки, которая развенулась особенно после распада Австро-Венгрии. Фактически этот ”Союз Молодежи“ И. А. Поливка превратил в ”красную гвардию Маковицы“, как называл в народе милицию Маковицкого Народного Совета. Естественно, нет сомнения в том, что Маковицкий Народный Совет разделал точку зрения старолюбовнянского всенародного съезда; его постановление о воссоединении Закарпатья с Россией вошло в программу деятельности этого совета. Это мнение было всеобщее на южных и на северных склонах Карпат. Маковицкий Народный Совет был связью между Пряшевом и Флоринкой.

Как выше сказано, благородная идея старолюбовнянского всенародного съезда была захватчиками задушена. Но жизнь шла дальше. В новых, оккупационных условиях начинается новая тактика. Уже 19 ноября 1918 года в Пряшеве на всенародном съезде был создан Русский Народный Совет. На этом съезде был издан манифест, в котором, между прочим, ”требуется для угророссов в их этнографических границах:

1. право самоопределения политической принадлежности и соответствующе демократическим началом полной национальной свободы и предоставления угро-русскому народу прав, какими будут пользоваться народы Австро-Венгрии;

2. протестует против чужих притязаний и посягательств на угро-русскую землю и

3. требует своего представительства на мирной конференции“ (см. ”Прикарпатская Русь“, Львов, Но. 1 от 25 декабря 1918 года).

При этом следует отметить, что представители народных масс на съезде предполагали, что закреплением позиций, уведенных в манифесте, будут разрешены и все социальные вопросы народных масс, требовавших отмены невыносимых налогов, ликвидацию ”коблины и роковины“ и т. д. Впрочем, народные массы и ”право самоопределения политической принадлежности“ рассматривали так же, как и старолюбовнянское постановление о воссоединении Закарпатья с Россией. ”Хочеме к своим единокровным братьям!“ — продолжалось говорить в народе в отсутствии представителей оккупационной власти. Однаково, под воздействием ”деятельности“ органов оккупационной власти развитие дальнейших событий на Пряшевщине пошло по иному пути.

Что же творилось в то время на другой, северной стороне Карпат?

Наши братья на Лемковщине тоже сразу же после распада Австро-Венгрии организовались, создавали сельские советы, областные народные советы, которые изъявляли волю народа. Эти советы тоже высокоторжественно выносили решения о воссоединении Галицкой Лемковщины с Россией. Уже 5 декабря 1918 года в Флоринке, Грибовского уезда, в Галиции, состоялся всенародный съезд, на котором присутствовали и представители Закарпатья. На этом было провозглашено, что ”русский народ, заселяющий область Галичины до Сяна, Дунайца и Попрада, южные склоны Карпат в Венгрии и Буковину на север от Серета выражает торжественную свою волю присоединиться к общему русскому политическому организму и протестует против притязания Поляков и Мадьяр к названным территориям или частям тех же“ (см. ”Прикарпатская Русь“, Львов, Но. 1 от 25 декабря 1918 года). Сходство пряшевского и Флоринского постановлений свидетельствует о том, что между руководителями судьбы нашего народа, в роді И. А. Поливки, была живая связь.

Как расправились поляки с инициаторами флоринского всенародного съезда, свидельствует процес ”Лемковской Республики“, состоявшийся 10 июния 1921 года в Новом Санче, на скамье подсудимых которого очутились д-р Ярослав Ф. Качмарчик, Дмитрий В. Хиляк и Николай Громосяк.

Когда же надежды на воссоединение с новой, революционной Россией пали, представители Лемковщины решили воссоединиться с единокровными братьями Пряшевщины. В то время в Пряшеве развернул свою деятельность Русский Народный Совет. Представители Галицкой Лемковщины присоединились к нему и провозгласили его единственным представителем населения Великой Лемковщины с центром в Пряшеве. Об этом свидительствуют сохранившиеся в архиве министерства иностранных дел Чехословакии меморандумы от 24 января и 8 марта 1919 года Чехословацкому правительству, в которых изъявляется воля народа о присоединении Галицкой Лемковщины к Пряшевщине, то - есть, к Чехословакии.

Как видно, руководители судьбы нашего народа вели корабль жизни нашего народа так, как было возможно. Главной целью у них было — сохранить, и обезпечить жизнь и процветание своего народа в таких условиях, в каких он очутился. Учитывая.условия, в каких им приходилось действовать, их деятельность следует рассматривать, как деятельность прогрессивную. Нет сомнения в том, что наш народ и его руководители так встречали бы советские войска в 1917-1918 годах, как они встречали русские войска в 1849 году и в 1914-1915 годах, как они встречали советские войска в 1945 году. Наш народ всегда высокоторжественно хлебом-солью встречал своих единокровных братьев. С ними он хотел воссоединиться и жить в мире по братски. Доценты Ужгородского университета В. Неточаев и Н.Лелекач совсем правильно разделяют точку зрения на решение старолюбовнянского всенародного сьезда о воссоединении Закарпатья с Россией. Его значение именно в том, что старолюбовнянский съезд первым официально воззвал население Закарпатья к борьбе за воссоединение Закарпатья с Россией.

В связи с этим следует отметить, что и деятельность А. В. Духновича, А. И. Добрянского и других надо рассматривать с прогрессивной точки зрения. Не будь А. В. Духновича, его кропотливой и бескорыстной работы на культурно-просветительном поприще, не будь его соратников, А. И. Добрянского, И. И. Раковского, А. И. Павловича, не будь его верных последдователей, А. Ф. Кралицкого, И. А. Сильвая, А. А. Митрака, Ю. И. Ставровского, Е. А. Фенцика, И. А. Поливки и других, за Карпатами уже давно не было бы верных Руси закарпатцев, а были бы только ренегаты, злейшие враги не только Советского Союза, но и родного края и его прошлого. Об этом позаботилась бы ”уния“ и ея ватиканские сообщники.

Наконец следует отметить еще и то, что поведением Павла Гапака не только мы возмущены. Оно осуждается и в Советском Союзе. Вот что пишет львовский ученый В. Р. Ваврик, когда Павел Гапак опубликовал пасквиль на А. И. Добрянского (См. ”Дукля“, Пряшев, 1959, Но. 1, стр. 72-84): ”Пусть себе Гапак ”гапачит“ и крячет, сколько угодно, все-же ему не умалить веское значение одного из самых светлых культурных деятелей Карпатской Руси”.