В 1955 году группа славянскых журналистов посітила славянскы краины — Советский Союз, Болгарию, Чехословакию и Польшу. В группі канадскых славянскых журналистов находился и корреспондент “Карпатской Руси” Нестор Волчак, из Торонто, Онт. Його письма с подорожи поміщались регулярно в газеті “Карпатска Русь”. Тут печатаме несколько писем из Болгарии, котры не были поміщены в “К. Руси”. — Приміч. Редакции.

Мы побывали уж во многых болгарскых селах. Нашой делегации славянскых журналистов из Канады приділено 4 автомобили, то возят нас от рана до поздной ночы. На писанье совсім не оставалось часу, за то с дорогы можу написати лем так с грубша.

Кругом Софии территория гориста, и то высокы и каменисты горы, то и сельске господарство тут не дуже богате. Пшеницы меньше, больше жита, ячменя, овса, єсть также кукуруза, гарбузы, сонечник, картофель. И ярины довольно. Суть овочевы дерева. Много овец, коз, крупного рогатого скота сивой шерсти, тоже буйволы, ослы, кони и дуже домашньой птицы.

Кооперативных фарм в окрестностях Софии дуже мало. Нам говорили, што жители той горской части то потомкы давных дакийцев. Они гостинны люде, но привязаны к своим старым обычаям. Им так добри, як привыкли жити. То видно на каждом кроку. Напримір, накладе коло копача снопов, завадит кони, поганят кругом и так молотит.

Коллективизация сельского господарства тут в Болгарии проводится лем по желанию самих селян. А люде тых сел дорожат своим куском земли не меньше, як родном мамом, и за то им жалко змішувати свою отцовизну с земльом сусіда. Коллективне хозяйство утроило бы их доходы, но они остаются на своих власных газдовках. Их житье и так поправилось теперь в поровнании с тым, што было. В окрестностях много роботы на дорогах, при будовах, в лісах, каменоломнях, цегольнях, при будові новых електростанций, то селяне в каждый свободный час идут на побочны роботы — сами або с быками или коньми.

Сами тоты селяне говорили нам, што условия их житья два разы лучшы теперь, як были. Так они уж задоволены. Будуют собі домы, стодолы. Правительство не перешкаджат им в их приватном господарстві, а наоборот — помагат в каждой потребі, бо держава заинтересована в том, штобы было больше хліба, больше мяса и вовны.

Мы ідеме дальше — в самы верхы гор, званных Стара планина, а с турецка — Балканы. Села в щелинах меже горами меньшы, но много овец, коз, буйволов и тоже сивого скота. В долинах меж горами добрый урожай. Хліб уж собраный, лем декади видно ище зеленоватый овес и кукурузу. Много гарбузов и табаку. А также много пасік с пчолами.

В каждом селі найменьше половина новых домов, всі с цеглы. Видно, мают за што будувати. В декотрых селах видно и старинны домы с тесаного каменя, дах тоже из каменных плыт. Дах не дуже парадный, но хижа выглядат, як бы могла стояти вічно. При хижі гваджениця жены и дівчата трут конопли. Подальше жены сидят по-под стіны, одна, по дві, декади больше, и прядут вовну. Газда оре поле плугом и быками, без погонича.

Люде всі веселы, всі убраны, всі радо росповідают о свойой газдовкі — хліба, масла и мяса у них довольно, а и грошы єсть на новый дом.

В лісах много великых памятников. Тут дійствовали партизаны, и многы из них погибли.

Наша подорож веде с юга от Софии на сіверо-восток. Мы перевалили уж через горы — и тут величезна ровнина. Она высоко положена и горбковата, но дуже урожайна и красива. Села великы и разного рода місцева индустрия. Всяди новы школы, народны домы, читальни, земледільскы училища. Начинаются кооперативны поля, котры до корня міняют старый образ села. Жилы домы будуются по наперед приготовленному плану красшы, большы, удобнійшы. Коли у селянина єсть грошы на будовельный материал, то материал он сам купує, а будовельна кооперативна бригада поставит йому дом. Як єсть грошы, то заплатит будовничым за роботу, а як ніт, то даколи он отробит за то в кооперативі. А такому, што не мал совсім готовых грошей, бригада и так построила дом, а он должен то отробити. Отробити треба, бо дом його власный, не кооперативный.

Тут важно то, што ніт в кооперативі фамелии, у котрой не было бы свого дома. Скоро тилько оженился, будуют йому дом.

Стодолы и стайни будуют дальше от жилых домов. Стайни дуже великы, гарды и чисты. И так построєны, што кони суть отдільно, коровы отдільно, телята — яливкы и быцкы тоже кажде отдільно, так што декади єсть от 10 до 15 стаєн. А стайни долгы, и по пару сот метров. Всі будуются из цеглы, покрыты даховком, великы окна, так што стайни ровняются с жилыми домами.

В кооперативах выховуют найлучший скот. Их ціль выховати и розмножити в цілом краю животных найкрасшой, найбольше ужиточной породы. И в том мают уж великий успіх. Такы животны, якы теперь видите в колхозах, совхозах и кооперативах, давно лем на земледільской выставкі можна было видіти.

Война вынищила скот в Болгарии. А ище по войні была така ситуация, што треба было платити мясом, штобы достати конечно потребны продукты из-за границы. Но и так болгары досягли уж довоєнного уровня в скотоводстві. Теперь мают мяса и молочных продуктов довольно.

В бесіді всі объясняют, што болгарскы селяне в минувшині были бідны. Я думам, же в поровнании до теперішных условий могли быти бідны. Но подорожуючи по их землі, смотрячи на их довоєнны домы и хозяйства и беручи под увагу то, што великых поміщиков в Болгарии не было так много, як приміром, в Польші або России, я приходжу к выводу, што тут давны селяне жили лучше, як во многых иншых европейскых краинах. А теперь, коли на помощь селянам иде вся краина с модерном индустриом и науком, болгарскы селяне на свойой богатой землі заживут направду счастливо.

Пловдив, центральне місто южной Болгарии, по населению не так велике — ніт в нем ани 200,000 жителей, но на территорию дуже широке. Росположено оно на пятьох горах и в долині. Три горы дост высокы, а дві — просто горбкы. В середині великы паркы, чисты улицы с широкыми бульварами и высокыми деревами. Дамы дуже модерны, хоц не новы. Тото місто найбольше напоминат нашы канадскы міста по свойой формі. Красше лем тым, што парны и вся окружаюча природа в буйном квітью.

Тут теперь єсть сельскогосподарска выставка. В ней приняли участие Совітский Союз и всі народно-демократичны краины, также Китай и гдекотры западно-европейскы державы — Франция, Бельгия, Англия, Швейцария. Головно на выставкі єсть тяжка индустрия, всі сельскогосподарскы машины, тракторы, майнерскы машины, лісны и всякого рода строительна машинерия, а притом разна легка индустрия. Западны краины представлены бідно в поровнании с восточными краинами. Совітский Союз має на выставкі направду саму наймодернійшу машинерию. Другы восточны краины мают по меньше, але мают то, што людям найбольше потребне. Сама Болгария на выставкі представлена дуже добре. Она на місци, то, кромі индустрии и минералов, выставила всі споживчы продукты и скот, тоже много текстильных товаров.

Болгария при помощи Совітского Союза и доброй кооперации и торговли со всіми народно-демократичными краинами росне в крепку индустриальну державу. В Пловдиві были сме и на Текстильной фабрикі, яка скоро стане найбольшым текстильным предприятием Болгарии. Для нас фабрика была интересном, бо мы виділи в ней найновшу модерну механизацию. Баволну тилько треба дати машині, а так машины выконуют уж всю роботу, робочы тилько доглядают, ци всьо иде в порядку. От одных машин переходит до другых, аж ниткы найдутся готовы на шпульках. Ткацкы варстаты не новы, а старшы, што остались по старой власти, но они будут скоро замінены новыми, бо они за дуже повольны в поровнании с новыми машинами, котры приготовляют ниткы для них дуже скоро.

На фабрикі робит 2,500 людей, большинство женщин. Один робочий має обслужити за одну норму 600 веретен — норма дуже низка, бо таблица показує, што большинство робочых выконує денно не одну, а по 4 и 5 норм. Один молодый паробок, найспрытнiйший от всіх, выполнят каждого дня по 7 норм. Но єсть пару людей, котры не выполнят и одной нормы на день. Такых буде двое або трое на 100 робочых, то их слабость не має великого значения. Нам объясняли, же поки чловек не привыкне к машині, то приотстає на роботі. Але йому всі стараются помочи, и он скоро освоює систему роботы так, што потом выполнят не одну, а больше норм. Результат выходит такий, што чловек начинат роботу за 28 левов на день, а за який час, як пильнує роботу, достане по 80 левов денно.

Фабрика має свой красивый ресторан. Обід стоит до 3 левов. До роботы по законам не вольно взяти людину ниже 18 літ. Курсы для освоєния техникы проводятся в робочы годины, так што робочий иде до школы, а за роботу платят, як бы он робил. Знают, што коли научится, то тото потом нажене. Єсли чловек справятся с трудом при одной роботі, то міняє роботу так долго, пока не попаде на таку, яка му найлучше подходит. А меже людьми найдеся и такий, што до ниякой роботы не способный, то в конці концов дали му мітлу, и замітат. Увольняти с роботы не можна — такого закона ніт. Тилько в крайньом выпадку, як вполні доказано, што чловек злоумышленно вредит роботі, и не хоче поправитися, то звольнят с завода як вредителя. Но таке теперь майже не трафлятся, бо такий чловек стратил бы уж цілком місце меже людьми. Оставити роботу має право каждый робочий, но он обязаный дати письменне заявление не меньше як 14 дней наперед, штобы правление завода могло найти и приучити к роботі нового человіка. То робится для того, што тут безроботных ніт, якы чекали бы под фабриком на роботу. Значит, треба взяти чловека деси с иншой роботы и перевести його на опорожненне місце.

Жены при породах достают отпуск с роботы на три місяцы с полном платньом. Послі трьох місяцев, если доктор найде потребным оставити жену дома ище дальше ради здоровья дітины или самой жены, то она остаєся надальше при той платні и с правом вернутися на свою роботу до 6 місяцев.

За недбальство на роботі робочого карают. Єсли робочий робит дуже шкоды, нищит материал, його упоминают много раз, а коли то не помагат, то правление завода, уряд робочой юнии и специально выбранна комиссия росслідят всьо, штобы вынайти причину. Коли всі придут до згоды, што то робится через недбальство, то робочому стягнут с платни за знищенный материал.

Текстильна индустрия тут дуже розвита. Майже в каждом місті текстильны фабрикы и всяди их росширяют и будуют новы. И хоц баволны тут дуже, то и так спроваджают баволну из иншых краин. Приміром, тот завод в Пловдиві робит материалы из египетской баволны. Готове полотно и сукно Болгария експортує в разны краины.

Из Асеновграда мы выбралися в горы через село Бачково. Дорога вырубана в скалах по-при ріку Чая. Ріка велика и быстра, на ней три шлюзы и електростанции.

За селом старинный монастырь, построєнный в 1083 року — так монастырю не много бракує до 900 літ. Там мы гостили у игумена епископа Йоны, активного сотрудника Славянского Комитета в Болгарии и активного борца за мир в світі. Он лично знакомый с канадскым предсідателем Конгресса Мира д-ром Ендикотом и со многыми борцами за мир в другых краинах світа.

Игумен росповіл нам историю монастыря: Из того монастыря, што был построєный в 11-ом віку, осталась тилько церковь, а решта всьо было знищено турками и докончено западными крестоносцами, котры проходили пару раз тыми районами в своих походах в Палестину. Отбудованный наново монастырь в 15-16 и 17 столітиях має много жилых домов, и все ище будує новы, бо тут воздух меже великыми горами дуже здоровый, вода до питья студена, як люд, а тоже єсть горячы жерела воды до купанья, то літом тут пребывают тысячы туристов. То приносит монастырю добрый доход.

Мы просили игумена росповісти нам, яке отношение теперішнього уряду до церкви и яке отношение церкви до правительства и вообще до всей новой системы в Болгарии. Он объяснил нам, што церковь отділена от державы и має полну свободу розрішати всі церковны вопросы по свому усмотрінию, як духовенство и віруючы уважают за найлучше. Монастырь дає часть своих доходов державі, як и кажде инше кооперативне ци личне хозяйство. А держава дає церквам и монастырям субсидии и ремонтує державным коштом церковны будинкы, котры мают историчну цінность. Притом церкви мают свободну торговлю всіми церковными річами. Яснійше сказали, церкви мают монополию на всю церковну торговлю. Грошы за проданны в церкви річы належат до церкви.

Дальше игумен говорил: “Духовенство и віруючы видят, же всьо, што правительство робит, оно робит на пользу всего народа. Кажда міра принята и проведена правительством, улучшат положение народа. То создає нерушиме єдинство меже церквом и державом, создає єдинство в борьбі за улучшение жизни болгарского народа, за мир и дружбу всіх народов, не взираючи на философскы взгляды и россудкы одной или другой части людей.”

И я вірю, што он говорил щиру правду, бо то видно на каждом кроку. Где бы вы ни говорили с людьми, то каждый радуєся, же його держава росне, же правительство из народа и всеціло трудится для общого добробыта.

Из монастыря мы пустилися дальше по горах. Горы Родопы, котрыми проведена граница меже Болгариом и Грециом, суть высшы от сіверных гор. Гдекотры верхы досягают 3,000 метров. Лісы тут чатиновы — сосны, смерены, ялицы. Но єсть довольно и буков. Лісы грубы и высокы. А на скалистых и сухых горах полно ядливцов, подобных до карпатскых. Но природа их красша — певно за то, же климат тут горячший. Там, где горы дуже высокы, и остаются меже ними лем глубокы и узкы щелины, то сел ніт — всьо заросло чорным шпильковым лісом. В лісах робочы рубают сягы буковы, ріжут сосны, смерены, ялицы и букы на тромы, вывозят дерево на возах коньми, волами и троками. На краях лісов трачы, котры ріжут дерево на всякы будовляны материалы.

В горскых селах люде маются добре, хоц земля не така урожайна. Хліба мают дост свого и можут заробити на стороні. Барз дуже сіют лену. Як раз теперь стерни покрыты горстками. И видно дуже табаку, што сушится под стінами. Плоты всі застелены табаком. В долинках тоже красивы сады, што овочы попригинали галузья к землі.

На низинах нам накладали до машин кавунов (“вотермелонов”), а в горах нам сыплют шапками восковы оріхы, часом угощают свіжыми фигами. Але свіжы фигы дуже солодкы — дакто любит, а я ніт.

На полях дуже худобы. Коровы по большой части сивы, як и на низинах, але єсть и червены, як у нас в Карпатах, або червеночорны. Кони тут тоже здоровы и мощны. Найбольше коней єсть т. зв. Плевенской породы — высокы, не грубы, до роботы дуже здатны. Другы кони Дунайской породы, кус грубшы. Их уживают больше в низинах, як в горах. Овец тоже великы стада, декади єсть и козы, но не дуже.

Дост богате тут пчеловодство. Мюд дуже добрый.

В горах, особенно в сосновых и смерековых лісах много домов отпочинку, побудуванных профсоюзами и разными обществами. Яке літо долге, тоты домы заполнены отдыхаючыми робочыми.

Подорожуючи помеже горы, мы попали в місточко Батак. В 1876 року в том місті туркы по звірски росправилися с його жителями. 4 мая 1876 року туркы запалили церковь, переполненну народом. Сгоріли всі люде и церковь. Кромі того, туркы вырізали всьо население міста — мужчин, женщин и дітей. Не оставили в живых никого из жителей міста. Всего спалено и убито 4,000 человік. Тото звірство порушало всю культурну общественность Европы. Голос протеста поднялся во всіх краях. Россия рішила вступитися за болгарский народ и помочи болгарам прогнати турков с болгарской земли. Церковь каменна, то муры цілы, хоц чорны, опалены. Высоко по стінах ище замітны малюнкы опаленных образов. На середині церкви величезна шклянна могила, заполнена головами спаленых людей.

Церковь уж никто не пробовал обновляти, лем оставили єй таком опаленом, як музей-памятник болгарских мучеников за свободу свого народа.

Місто Батак с часом отжило и сегодня має около 6,000 жителей, єсть містна стара индустрия и будуєся нова.

Подальше от того міста мы на пару годин вышли из великых гор на горскы ровнины. Под лісом каменолом (“крошер”) крушит камінья. На полях кооперативны домы и стайни. Ровнина заполнена рогатым скотом. В низині велике село Рокитово.

Мы переізжали селами и пришли в місто Велиград. Місто росположено на великой горской ровнині. Видно, єсть разна индустрия, но мы не мали часу ходити дуже по місті, лем пошли на маленьку горку, окруженну сосновым лісом, бо там єсть юнийный Дом отдыха, то мы хотіли посмотріти. Дом побудуваный Главным Советом профессийных союзов Болгарии. Дом выглядат як найбольше модерный готель. В нем величезна театральна галя, велика читальня, библиотека, несколько меньшых галь для спорта, кружков и собраний. Суть бани и “шаверы” для купанья и прекрасны комнаты на 260 людей. За одно літо в домі отпочиват не меньше 600 людей. Отпочинок в том домі стоит тыжднево 80 левов — на нашы грошы 11 долларов и 50 центов. В то включены комнаты и істи 4 разы денно.

С ровнин мы зас поіхали в горы. Тут мы іхали по-под гору Рила — она высока 2,925 метров. В той околиці дуже буйны сосновы и смерековы лісы. То было любиме місце прогульок болгарской буржуазии, тут она гуляла літом. За то тут в лісі много старых літних домов, и тоже будуют новы. Ліс заполненый людьми на отпочиноку.

Дальше ріка Искър, яку загородили и обернули в велике озеро — 14 километров долге и 50 метров глубоке. Озеро ище должно поднятися на 14 метров и обслугувати три електростанции и служити для орошения земли, а также давати воду для столичного міста Софии.

8-го сентября мы вернулись в Софию, штобы 9-го сентября быти на праздновании освобождения Болгарии от фашизма.

Вечером мы получили билеты, за котрыми пропускают на трибуну у мавзолея Георгия Димитрова.

В пятницу о год. 8:30 рано мы уже заняли свои місця. По другой стороні на площади перед бывшым королевскым дворцом собиратся и строится болгарска армия. Кругом подальше тротуары заполнены народом.

Минут 10 перед 9 годином генералы на конях один за другым ділали осмотр армии. Точно о 9 министр Обороны генерал армии Петр Панчевский принял армию и дал знак начати парад войск. Загреміло 20 артиллерийскых сальв.

Болгарска армия дуже стройна. Солдаты крепкы, добре убраны, всі в высокых сапогах. Сержанты, офицеры, генералы — всі молоды. Понад машеруючым войском пролітают быстры аеропланы. За піхотными частями армии идут кадеты воєнных школ, за ними моторизованны части, на грузовиках зенитны орудия, легка, потом тяжка артиллерия, танкы, катюшы.

За армиом иде парад болгарского народа. Над головами людей тысячы портретов болгарскых, совітскых и всіх народно-демократичных вождей. Тысячы плакатов привітствуют сторонников мира и призывают к борьбі за мир, за сотрудництво и дружбу всіх народов світа.

Як в каждом місті и селі в Совітском Союзі и Болгарии, где мы были, люде желают мира и сотрудництва меже всіми народами, так и на том празднику в Софии болгарский народ выявил ярко свое стремление к миру.

В народном параді в Софии люде машерували в колоннах своих организаций — профсоюзных, сельскых, научных, спортивных, школьных. Они несли в руках разны продукты и річы, якы указували на их занятие. Селяне несли даже куркы и маленькы пацятка в кошиках. Замічательно было и то, што бабушкы и прабабушкы, окруженны своими внуками и правнуками, машерували веселы и бодры в том параді. Правнука несе в лівой рукі, або веде його, а в правой рукі связка пшеницы або червеных болгарскых роз. Идут школяры начальных и средних школ, а за ними студенты университета и разных академий. На остатку ишли спортовикы, артисты и многочисленны культурны кружкы молодежи.

В параді приняло участие найменьше 800,000 людей. На закончение парада оркестр заграл национальный марш, и парад закончился о год. 12:30. Люде розышлися на обід. Но скоро по обіді вся масса народа знова заполнила улицы.

Русский бульвар, котрым проходил парад, свободный сегодня от возов, троков и автомобилей, то людей так полно, што трудно пропхатися.

А вечером на улицах были танцы, співы, прогулькы, файерверкы и разны игры.

Сегодняшний парад в Софии останеся мі в памяти на всю жизнь, бо в нашой Америкі такого парада я николи не виділ.

Македония розділена на три части меже трьома державами — Болгариом, Югославиом и Грециом. Мы в болгарской части Македонии, званной “Пиринскым краєм”.

Околица гориста, долины лем коло рік, ровнин мало. Земля не так богата, як в восточных частях Болгарии, и дост засушлива, мало воды, но завдяки горячому климату урожай такой собирают богатый. Найбольше ту садят табак, виноград, цукрову тростину, до того сады, пчолы, огородовина. То их головна земледільска культура. Але тоже сіют довольно пшеницы, жита, ярцу и овса. Выпасают много рогатого скота и овец.

Гдекотры села дуже великы, домы рідко роскинены, коло каждого дома сады, огороды, а тоже єсть маленькы села меже большыми горами. Лісов кус маловато, гдекотры горы майже голы, выпалены солнцем. Но большинство земли обраблятся от самых потоков до самых верхов гор. Значит, хліб родится, хоц и суховато.

По селах много новых домов и много будуют. Во многых містностях домы в два поверхы. В селах цегольни, млины, деревяны майстерни, кузни.

Окружне місто Благоевград чисте, красиве, много новых домов. Красивый великий купелевый дом с минеральными купелями, новы готели, много новых апартментов и приватных жилых домов. Уж тот факт, што каждый будує, служит добрым доказом, же житье людей становится зажиточным.

Сельскых кооперативов тут не так дуже, далеко больше приватных єдиноличных господарств, но правительство помагат господарям на каждом кроку. Як кооператив, так и єдиноличный газда достає от державы помощь, штобы их земля больше родила, а скот был лучший.

Панов, купцов и торговцев по селах ніт. На всьо єсть установлена ціна. Селянин знає ціну свого продукту, так знає, за што робит. Весь продукт купує от него держава. Но селянин може продати и на свободном рынку. Часом на свободном рынку достане веце, але не все. Продуктов уж подостатком, то и ціны на свободном рынку падают.

Табак тут дробнійший, як в другых частях Болгарии, але по якости належит до найлучшых сортов в світі. За то росходится далеко по світу, и добре за него платят. В Благоевграді єсть велика нова табачна фабрика, где приготовляют табак тилько на експорт.

Тоже єсть великий трач, где ріжут буковы тромы и роблят “плайвуд”. То была стара панска фабрика, яку правительство национализовало, побольшило и по части змеханизовало. Но много роботы выполнятся руками, як и у нас в Торонто в такых же шапах.

В районах Розлог и Банско, и дальше на юг, в горах величезны лісы. На подгорьях роснут сосны, букы и разны лиственны дерева. Так то тягнеся до 1,000 и 1,500 метров высоты над уровнем моря. Потом кончаются лиственны дерева, а начинаются смерекы. Смереков в тых лісах суть три виды. Тут то дуже высоке дерет во. Кромі смереков, суть два виды сосен и ялицы. Так то тягнеся до высоты 2,000 метров над уровнем моря. А коли подниматеся ище выше тыми горами, то там роснут ялицы и чорна сосна, якой в Канаді, а може и в Европі ніт. Ище выше к верху горы роснут низкы крякы, што с него ниякого дерева ніт — просто кряча низке, яке розрастатся по землі, и напевно к ничому не здатне. Тото кряча на верхах македонскых гор болгары называют “клек”.

Мы были на горі высокой 2,815 метров, были так высоко, штобы видіти чорну сосну, но на самый верх было ище далеко. Вітер на горах холодный, але солнце так горяче, як и всяди. В скалистых горах суть місцями узкы щелины, глубокы по несколько сот метров. В зимі она наполнятся снігом, а если до того находится на сіверном склоні, куда солнце николи не зазрит, то сніг затриматся до другой зимы.

Майже под самым верхом той Пиринской горы будуют штоси якбы лісове місточко. Тут велика лісна промышленность, и лісорубы по старому звычаю жили давнійше в колыбах, а теперь тут построєны великы домы, кухни, ресторан. И ище будуют много новых домов.

Болгарскы робочы всяди щиро и сердечно трудятся, и за то их условия житья три разы лучшы, як было давно. Но мушу написати, што в поровнании с канадскыми робочыми рушаются дуже помалы. Канадский робочий рвеся в роботі, штобы больше заробити, штобы не уступити другому, або штобы, боже борони, босс не выгнал с роботы, и с часом канадский и вообще американский робочий привыкат так, што до роботы летит, аж в грудях затігатся, в роботі сіпат нервово, и все ся му здає, што босс позерат на него скоса. С того попадат в нервове росстройство, што ход и прилетіл домой, то не повечерял як належится по людски, лем бере загортку на плеча и літат по улицах, а сам не знає чого. Тут совсім наоборот. На землі, на дорогах, в лісах и в дробной промышленности — всяди замітно, што роблят поволи. С одной стороны то добре, бо люде не нищат здоровье и нервы. Но, с другой стороны, як бы кус больше дбали за выконанье роботы, то и житье и зароботна платня были бы два разы лучшы.

Я порозуміл, што при народной власти тут єсть всі возможности построити небывалу зажиточну жизнь.

На заводах, где уж установлено порядок и где єсть машины, там и робота больше продуктивна, бо машина заставляє людей подтігатися. Но и на заводах нормы низкы. Где вы найдете в Канаді робочого при машині, штобы за 8 годин выробил 6 норм? И в Канаді и в США робочий понаглятся коло машины, але он може и задуситися, а норма буде все одна. А гев мы смотріли по фабриках, и если робочы вырабляют по несколько норм, то по мойому осудку, тутешня норма настильно меньша. До того ище робочий не боится, што го выженут с роботы. Иншого объяснения не вижу.

В нашой Америкі злобны ци бортаковаты люде роспространяют бздуру, што в народно-демократичных и социалистичных краинах людей обертают в рабов и силом заставляют их выполняти нормы. Мы виділи дуже в Совітском Союзі, мы обышли. Болгарию вздовж и поперек несколько раз, оглянули всьо — просто повісти, ліз в кажду діру, куда хочешь, бесідуй с кым хочешь и свободно пишь в свою газету што хочешь, — то треба откровенно сказати, што найменьшого насильства над робочыми ніт, а наоборот, каждый робит так, як може и як йому диктує його совість или його розум. Каждому даны всі можливости досігати найвысшых результатов свого труда, таланта и способностей. Єсли же человік не хоче трудитися навіт для самого себе, то котится по дорогі, як приміром, роблят ище гдекотры цигане. Важне тут то, што наука розвиватся дуже быстро. В каждой сельской родині читают газеты, книжкы. Неграмотность ликвидована, люде стают больше и больше сознательными, а сознательны люде трудятся щиро и тягнут за собом, бо они розуміют, к чому стремятся, к якым высотам приведе их сознательный упорный труд. И тоты сознательны люде поведут за собой всьо население и построят жизнь, о якой в капиталистичных краинах и мріяти робочий не може.