Як Мы Жили, а Як Теперь Жиют — Мария Кость

Хочу хоц частичку написати зо свого житья, што я пережила за мадьярской влады, бо чуєме, же поєдны нашы люде на Пряшевщині критикуют, што за дуже робят. Они знают, же треба робити, бо было знищено, и им платят за тоту роботу. Но най сой спомнут, як то робили нашы дідове и отцове за мадьярской влады, як возили камінья на дорога, як го мусіли товчи. Ци была баба, вдова с дітьми — мусіла идти. А як возили, то неєден мал слабу худобу, што аж ся вода ляла с худобы. Ци с коровами, ци с бычатами, то мусіл каждый свое отробити. И им никто не заплатил.

Я уж тото памятам, як робили так на дорогах. Правда, я ище то не робила, бо єм мала была.

А теперь напишу, што уж и я робила, як мы робили задармо повинны дни. Пішла єм копати бандуркы малым дівчатом и хоц не была-м ище моцна, але єм хотіла робити так, як и другы. Думала-м, же на крижох мі огень горит, так мя боліли. Котра была ище смільша, то ся дакус подняла. А ту пан превелебный стоит с кривульом, то ся кажда боит подняти голову.

Раз я коровы пасла, а бабы з рана ишли с другого села му бандуркы брати за повинный день. Было уж зимно. Неодолга идут назад, же их пан выгнал, бо нескоро пришли. Казал им, жебы на другий день скоре пришли. Идут назад, то котра плаче, а котра ся сміє: “Та я мушу заран зас діти охабити и ту идти”.

Но ци было то по справедливости? То и так задармо было!

А раз мой отец пошли му орати. Слабы бычата мали, бо стары продали, жебы было, с чым порцию заплатити, як ту “тексу”. Брат поганял. Але пришол к ним пан превелебный, схопил от брата батіг и так зачал бычата бити и брата попод ногы и повідат: “Так заганяй тоты быкы — бодай ти поздыхали!”

То так нас мучили за мадьярской власти.

Так дале отец померли, а неодолга пришла война. Мала єм двох братов — забрали их на войну. Маму куля забила, бо на нашых горах ся били. Так лем я осталась и братова жена. Я молода и она молода. Забрали нам вшитко, як и другым, лем єдного коня и єдну корову охабили. Но якоси треба жити: запустити, зароснути землю не даме. Хоц лем де ліпше, то мы орали, сіяли спрягом зо сусідом и сами. Не было то легко. Нераз сме обі плакали: то ся плуг попсує, то борону сами поправити не можеме. Но якоси то ишло. И превелебному так само сме мусіли повинный день отробити. Он не дбал, же хлопы на войні.

А пришла осень, то треба и дырва возити на зиму. Ходиме обі до ліса, готовиме, носиме на плечах горі берегом, бо оттамале мусіл носити, аж нам на плечох струп нагрызло. Раз она впаде, раз я впаду, а на плечы все дыргне. Як сме наволочили, треба возити. Наклали сме на віз, загамували, тай ідеме, кед раз ся ланц не урве, так мы добри ся не побили долом тым берегом, тилько же сме мали моцного кониска, то скилько могло, то сперало. Як сме пришли на ровнину, то мы выкрутили, и віз ся перевернул. Но нам ся нич не стало, лем ся под нами ногы трясли, тай плачеме обі. Хлопы на войні бідуют, а мы дома бідуєме. Та за кого то? Но мусиме и панови превелебному фуру дров привезти.

Як сме собі привезли, так и панови, лем сме собі ланц моцный взяли, жебы ся не урвал. Як сме до його двора пришли, а його двор такий был довгий и бережок, што кін ледво вытяг. Пан превелебный вышол к нам, та штобы нас мал пожалувати, то он нам повіл, же то мала фура, и мусиме другий раз привезти. Братова повідат:

— Пан превелебный, та мы тоту ледво привезли.

— Но то мусите, повідат он, — бо вас дам до права.

И так нас дал, то осудили, же сме мусіли привезти и другу фуру дров для него. Роботник нигда не выграл, лем все пан.

Не повім, же вшиткы такы были паны превелебны по нашых селах, бо чула-м, же Артим был добрый священник, што ишол за правдом. Але и народ был вшелякий — єден любил правду, другий любил погарик. И днесь так єсть: за таляра го купит.

Барз тяжко ся жило. Ани описати не можна. Могли сме кричати, плакати, отникле нам помоч не дали. Але днесь нашы братья и сестры мают за собом народну владу, што помоч даст и стоит за народом.

Нигда не забуду, як я была мала, то мой отец так стиха сой бесідуют до кума Миценька:

— Куме, куме, не буде ту добри, покля тади москале не прийдут.

А я думам, якы то москале. Аж потом в 1914 року, як война пришла, то мадьярскы воякы отступали и нам повідали: “Иде муска с єдным оком, то вас будут різати от ног до головы”. Як уж приходили, то мы были перестрашены. Пришли до хижы и так нам повідают: “Не бойтесь, мы такы люде, як и вы”. Выняли великий хліб, сало, “цвибак”, чаю наварили и кажут: “Кушайте с нами”. И так нас накормили.

И днесь там тот час пришол, за який мой отец говорил. Новый світ, нова ера, лем треба, жебы наш народ ліпше порозуміл тоту нову еру, то не будут так бідувати и на другых робити, як мы робили.


Мария Кость,
Клифтон, Н. Дж.



[BACK]