Цыганске Весіля — Стефан Ференц, Stefan Ferenz

І

В СЕЛІ Липивці, сяноцкого повіта, жили собі в свойой цыганской буді Ваньо Кулявый зо свойов Каськов и своима дітми. Жили собі весело, без старости, як звичайно цыгане. И тепер Ваньо грає на гушлях, а Каська кондрує на гребени. Влітує пятрочне дівча зо двора, прерыват им веселу музыку, бо кричит: — Мамо, мамо! У Юречка іли солонину. Мамо, и я хочу солонины.

— Та де я, дзецко, возму для тебе солонины, коли немам гроша? Солонину треба купити, — гварит мама.

Цыганча ся росплакало. Ваньо перестає грати, гладит го по голові и потішат, як може:

— Цыт, не плач. Може ся дакто женити буде, то я пиду грати, зароблю грошы и куплю солонины, дуже солонины, то и мы будеме солонину істи.

— И я буду істи? — просится маленька Зузка.

— И ты будеш істи солонину. Скаче Зузка з радости и співат: — Буду істи солонину! Буду істи солонину, так: гам, гам, гам! — показує обома жменями, як буде істи солонину.

Ваньо ударил єй смыком по плечах и повідат:

— Зузко, солонину іч с хлібом, а не саму, бо сама солонина ти пошкодит.

— Даш покий дівчату! — боронит Зузку Каська.

— Ид, глупа, — гварит Ваньо. — Та дівчатиско ся объіст самой солонины и захворіє. Та товды уж поздно бити и наказувати.

Позріл Ваньо на окно:

— Касыа, чогоси вийт и шандар до нас идут.

— Сго, певно зас будут казати шлюб брати.

Входит вийт и жандарм до буды, цигане их витают, але вийт гварит: — Пришло зо Сянока, зо староства, што мусите брати шлюб, што так на віру жити не можете. Коли не возмеш, Ваню, шлюб с Каськом, то будеш караный.

— Та уж я шлюб с Каськом возму, як зо староства кажут, але перше мі треба пару центов заробити на даяке весіля, жебы было так, як у другых людей. Лем чого вы, пане вийте, так на мя наперате с тым шлюбом. Знате, што тепер моя Каська мя слухат, бо ся боит, абым єй не зохабил. А як возму з ньом шлюб, то она ся бояти не буде, же ей зохаблю и не буде мя слухати. А знате, яка баба. Кажда баба має 7 розумов, а єден выкрут.

— Ой, Ваню, Ваню! Як мы, руснакы, можеме жити зо шлюбованыма женами, то и ты жити будеш. Нич ся не выкручай, шлюб мусиш взяти, — рюк твердо вийт и вышли оба зо жандармом.

— Но и што тепер будеме робити? Видно, што треба буде брати шлюб — гварит Каська.

— Видно, мусиме брати, — гварит Ваньо.

— Страта на весіля. — Тото байка, але я не знам, ци маме мати вінці, ци не маме мати? — старатся Каська. — Я тыж не знам, — старатся Ваньо.

— Ходиш по весілях, та бы-с ся звідал старосты або свашкы. Та и просатаря нам треба на весіля. Сам не будеш по вшиткых селах шкынтал, та иди до Андрия и попрос його Михала абы обышол вшиткых по другых селах и попросил на весіля. А по дорозі ся звідаш даякого мудрійшого чоловіка, ци маме мати вінці, ци не маме мати?

Та уж лем певно так треба зробити.

Идс Ваш о до Андрия, просит Михала, штобы обышол села, спросил цыганов на весіля, єдных за дружбов, другых за свашкы и дружны. Михал зохотом полетіл.

По дорозі Ваньо ся просил каждого, с кым ся зышол, ци они мают мати вінці, ци не мают мати? Єдны повідали, што не мают мати, другы повідали, што мают мати вінці, так што Ваньо нияк с того выйти не мог. — Нич, лем треба зайти до нонашка Орима. Нонашко Орим ходят старостити, то будут знати, ци мы маме мати вінці, ци не маме мати.

Иде Ваньо до нонашка Орима и гварит:

— Може вы нонашку уж чули, што зо Сянока пришло, што я с Каськом мусиме шлюб брати.

А нонашко Орим нато:

— То нич пданного, Ваню, таж вшиткы христиане шлюб берут.

— Та уж най буде и так. Як брати шлюб, та брати, лем мы не знаме, ци маме мати вінці, ци ніт. Ноле нонашку Орим нас порадте. Люде нас радят розмаиті, та моя Каська мі казала зайти до вас, што вы ходите старостити, то найскорше будете знати.

А нонашка от пеца повідат:

— Ей, Ваню, Ваню! Та ты отец дітом, та ище вінец бы-с хотіл?

— Я до вас, нонашко, на пораду не пришол, лем до нонашка. Повічте, ци вы ходите старостити, ци нонашко? Ци вы знате ліпше, ци нонашко?

Вмішался нонашко Орим и гварит:

— По мойому так, што ты Ваню можеш мати вінец, а Каська не може мати вінец.

Ваньо аж повеселіл:

— Та мі ся о Каську не росходит, лем жебы я мал вінец. Дякую вам нонашку, за вашу мудру пораду, жебы сте жили сто рокив и людям раду давали. Бо якбы вас не было, то ніт ся кого порадити в Липивці. Боже заплат вам нонашку и будте здоровы.

А тымчасом до Ваньовой хыжы пришли бабы заострити мотыкы. Нацка и Марися. Нацка гварит:

— Та где Ваньо?

Каська гварит:

— Та вышол до нонашка Орима штоси ся порадити, бо будеме брати шлюб в церкви.

— Добри маш, — гварит Марися. — Ліпше взяти шлюб, як так на віру жити. Жити на віру страшно, бо часом ся хлоп погніват и зохабит. — Та мы цалком на віру не жиєме, — гварит Каська. — Мы береме шлюб цыганский.

— Та який тот цыганский шлюб? — звідуются бабы.

— А такий, што тоты, котры хотят жити разом, сходятся при свідках и повідают:

— Якбы он мя охабил, то он мі платит 25 папиркив, а як бы я го охабила, то я му плачу 25 папиркив.

— О, та то невеликы грошы 25 папиркив, грунт не купиш.

— Є, та што мі по грунті? Правда, што то грошы невеликы, але коли цыган мал 25 папиркив?

На то входит Ваньо:

— Витайте до нас.

— Мы ту пришли, Ваню, жебы-с нам мотыкы зострил.

— Та чом бы ніт? Мотыкы я вам зострю, але вы мусите нам на весіля придти и для мене вінец вывити.

— А для мене ніт? — звідуєся Каська.

— Гварил нонашко Орим, што ты не можеш мати вінец, лем я!

— Ой, та што тот старий може знати? Та чом єс ся не звідал даякого мудрійшого?

ІІ

Пришло и весіля. Сходятся до Ваня и Каськы цыгане з другых сел, пришол староста, свашкы, дружкы и дружбове, пришли музыканты и весільны гості. Дружбове, Михал и Семан в білых ногавках, ремені з блищачыма гузиками, лайбикы, гунькы пожичаны, за калапами великы трускы. Их отец Андрий з мамом, за ним о хвильку купа гостей, цыганов и цыганок: Кароль зо Мшанной с Кроснянского повіта, Костьо зо Завадкы, Фецко з Барвинка — вшиткы з гуслями. Входит Оставина с Посады, котрого называли “Остави нам долгы наша.” За Оставином входит танцуючи його жена, дві дівкы-дружкы и веце цыганов и цыганок, грают и танцуют. Поза двери зазерают руснакы, хлопи, бабы и дівкы, каждый хоче видіти цыганске весіля. Ваньо кличе их дохыж. Взял гуслі от Кароля и повідат: — Я своим сусідам сам заграм.

Грає. Руснакы танцуют, бабы и дівчата сіли вити вінец для молодого и співати весільны співанкы. А коли вывили, пришивают вінец Ваньови за калап. 

Староста Кароль повідат казаня молодым грубом цыганском бесідом. Уж идут до шлюбу. Єдна свашка співат: “Гей панове липивчане, пустте-же нас через село, мы вам мосты не зламеме” и т. д. Друга цыганкы єй помагают.

Приходят до церкви. Церковникы, старый Фецьо Кирпан білого заросту и Мац Гриц, срібного заросту, оба невеликы, зато поважны. Попонько маленький и цікавый, хоц уж старый.

Стали Ваньо с Каськом пред столиком шлюбувати. Звідуєся духовный урочисто найперше Ваня:

— Маєш волю непримушену взяти за супругу тоту Каську? — Маю — гварит Ваньо. — А ты Касько? Маєш непримушену волю взяти того Ваня за свого супруга?

Каська повідат: — Примушену, єгомосьць примушену!

— Што ты Касько кажеш? Ты повіч непримушену!

— Ой, примушену, єгомосьць, примушену. Як-же я мам при шлюбі в церкви пред самым Богом цыганити?

— Ой, ты кинска голово — кричит єгомосць. — Та я ти шлюбу не можу дати, як не повіш жес не примушена!

— Почкайте-ле єгомосьць, най я вам оповім вшитко от початку, як то зомном было: Мы жили дотепер на віру, але зо Сянока зо староства пришло, же мусиме шлюб брати.

— Та я ся тя не ото звідую, а о то, ци ты Ваня любиш, ци хочеш з ним жити.

— О, єгомосьць, Ваня я люблю, чом бы ніт.

— Но то маєш волю непримушену брати Ваня за мужа?

— Маю, єгомосьць, маю.

*     *     *

Уж по шлюбі. Идут с церкви. Свашка гварит: — Ани-м з ганьбы не знала, где стою! Та ты, Касько, тилькы рокы с хлопом жила и ище ани не знаш, як шлюб брати?

Ваньо аж палицом ся выгнал на Каську. Але обернулся и посмотріл на святых и дал спокий. Вышли с церкви, одышли кус, втовды Ваньо палицом по Каськи: — Та ты ани шлюб не знаш брати?

Свашка хапат Ваня за рукы: — Бале куме, младый, та што робите?

— Но та чом мі не повіла, што незна шлюб брати, то я бы єй научил.

Идут до хыжы. С хыжы выходят музыканты и гости их встрічати. Кус пограют и потанцуют, але каждый позерат, коли за стол буде сідати. Мариська Сокачка и Фенна єй невіста рыхтуют и ставят на столі, што нарыхтували. И мясо и перогы. Пют, ідят и співают. Перша свашка звідуєся Ваня:

— Куме младый, а где сте мясо купували? Добре мясо. Може в Майдоша на Посаді?

— Ой, кумо! Та где мене стати в Майдоша мяса купити? В Майдоша мясо дороге. Чернецкому на шолтыстві боженко пацятко задусил, як раз на наше весіля, та мі дал добрый чловек.

— Най му Бог заплатит! Бодай все мал што давати.

Всі хором закричали:

— Дай му Боже, дай!

— А мукы на перогы и на хліб, то мі газдове подаровали за мою роботу, што єм им плугы в яр понаправлял.

— Ношти, ічте, — просит Сокачка. — А може перогы несолены?

Бере соли до жмені и хоче солити. Оставина хапит Сокачку за руку и кричит:

— Панєнко Марийо, зоваруй от веце соли! Уж и так гиркы от соли!

— Та жебы-с не повідал, што Сокачка на силь скупа, не посолила дост.

Поіли и выпили, што мали, выходят зо-за стола. Староста Кароль повідат: — Но, газдове, мы собі гуляме, а зме забыли, што нам треба домив идти. Знате, же тепер осін, а бандуркы не выкопаны, то може нам сніг прикрыта. Та и дров на зиму треба привезти, та и под худобу подстілку треба привезти з ліса.

Всі кричат:

— Треба, пане старосто, треба! Але ище собі, пане староста, заспіваме банду! — Добри! — годится староста и уставят гостів в коло и дає каждому тон. Єдна дівка зо сопраном в середині почала:

"Січку різал, сіно мыкал — До стодолы дівча кликал:

“Подже дівча до стодолы,
Покажу ти штыри волы!
Пошло дівча кравы доить,
Потрафила на быка. . . .
Ой, што-же то за бестия,
Што не дає молока”. . . .

Отспівали и забераются домив. Першы идут кроснянскы, граючи и співаючи:

“Не я пил, не я пил,
Не буду я платил —
Але жена пила,
То буде платила. . . .
Цыганка заплатит
Тоту кватерочку —
Буду я єй любил
Аж до тепер рочку". . . .

За нима идут сяноцкы, стары грают, а дружбове и дружкы співают:

Ганичко-душечко
Не кашлий. . . .

В хыжы остают “молоды,” Ваньо с Каськом. Ваньо бере калап з вінцом до рук и повідат:

— Але бо то и вінец мі накрутили, ани нашого попа быкы ярмо тяжше не носят, як я тот вінец носил.

Каська ся сміє. Ваньо бере ножик, отпорюе вінец с калапа и вішат го на клинец. Співат:

“Уж єм ся оженил,
Уж єм ся потішил —
Уж єм сой віночок
На клинок завісил. . . .

GypsyJoyEnd

[BACK]