Так наше місто Кливланд мае уж выше цілого миллиона населения. Як видите, місто велике, світове. Кливланд місто желізне. В самой середині міста курят форнесы. Пару літ тому побудовано величавый Юніон Терминал, або Юніон Стейшен, с котрого отходят трены во всі стороны Америкы. Правда, праві порожны трены отходят. Из Кливланду в Детройт іхали зме двох в великом, выстеленом вагоні. Єден на єдном конці, другий на другом. Выгода велика.

Но, але я не о том хотіл писати, тото никому не интересно, хыбаль тым, што шеры мают, як в желізных дорогах, так и в новом Юніон Терминал. Мы шеров не маме, то нас не интересує. Што кого може интересувати чужий маєток?

Думам, што нас интересує уряд нашого міста, бо уряд міста выберают жытелі міста, и звичайно покладают на него велику надію, што до роботы и т. д.

Так уряд у нас тепер републиканский, майор републикан и раду має републикачску в большинства Демократы отпочывают и готуются до выборов, котры отбудутся в новембрі. Якраз йде предвыборча робота, горяча робота. Ліют помыі єдны на других, вшыткы помыі, якы зобрали за два рокы. Демократы за тоты два рокы вычерпалися. Два рокы безроботя. Не думайте, што републикане всі робили за тоты два рокы. Робили лем тоты, котры ближе, знатнійшы. Зато тоты, што не робили переходят тепер массово до демократов. Але тото дієся в каждом місті, дієся все, зато тото никому не интересно. Каждый хотіл бы знати дашто таке, што в других містах не дієся. Думам, што в других містах не было такого:

Єдного вечера выіхали собі на “гуд тайм" “сейфти директор” нашого города и первый ракетир нашого города и взяли зо собом дівча зо “сити голл”. Без дівчате не може быти “гуд тайм”. Дівча тото робило на “сити голл” и, як повідают, знало за дуже. Наше місто, як знате, над озером, лейком. Прекрасну околицу выбрали першы посадникы пионеры длу нашого міста, як жебы знали, што лейк придается нашым отцам города на “гуд тайм”.

И так наш “сейфти директор”, або по нашому директор беспеченства, котрый роспоряджат полициом и всіма органами беспеченства, и первый ракетир города, котрый роспоряджат всіма органами против беспеченства, вибралися на лейк и взяли зо собом дівча, котре робило на сити голл, и добри знало єдного и другого. Розумієся, чом бы єй не ити с такыма поважныма и знатныма людми в сити голл. И пошла.

Но коли выплыли на лодкі подальше от берега, дівча упало до лейку. И то так небеспечно упало, што выратувати єй не могло найліпших двох людей нашого міста, директор беспеченства и директор ракетирства и з роспуком и планом причалили до берега и пошли заляти свой смуток до клубу. Розумієся, не призналися никому, бо и неприятно признаватися до такой истории.

Но люде выкрыли, ктоси чул крик дівчате на лейку и хлюп воды, а потом на лодкі загасили світло, повідают, то уж не виділ в котру страну поплыли, бо то была ноч, хоц око выколь.

Пару н-ров демократской газеты было переполнено том историом, люде купували газету так, што аж ся били. Было слідство. Газета демократска попросту чернила директора и його товариша, жадала публично, штобы уступил з уряду. Не тот ракетир, а директор беспеченства. Ракетирство свободна профессия. Но оба выяснили, як то вшытко было. Оказалося, што дівча само собі выновате, перехылилося и упало в воду. Єдно лем счестя, што их обох за собом не стягло.

Справа так ясна, што газеты перестали о ней писати, а люде перестали интересуватися. И правду мают. Што там єдно таке дівчатиско, што их єст дост всяди, ани не знати, што з нима робити. Хлопців мож ищы в кемпах усадовити, а з дівчатисками велика біда. Тысячы уж чекало на місце той, што ся утопила.

Коли уж зме заинтересованы в дівчатох и ракетирах, то о дівчатох и ракетирах в нашом місті выяснит нам много така история:

Як в каждом місті, так и в нашом єст дуже много дівчат, што як уж ниякой роботы не може найти, то зарабят дарами природы, свойом красотом и молодостьом. Стає, т. з. проститутком. Таких дівчат, лем тых, што их знают, што стоят “стеди. по корнерах, лем тых порахуваных, около 2 тысячы.

Здавало бы ся на око, што то уж найсвободнійша профессия, от никого, от ниякой компании тота торговля не зависит, бо йде торговля своим тілом и кровью. И здаєся, што никто не мал бы смілости накладати податок на таку торговлю, бо то бы был уж несправедливый податок. Но и в той торговлі не обыйдеся без податку. А накладают податок ракетиры.

Компания ракетиров має полный рекорд тых жертв людской несправедливости, з их адресами и містом стоянкы, чеканкы на костумера. Тота компания ракетиров обкладат кажду жертву податком от 3 до 5 доляров тыжнево. Повідают жертві, што то за протекцию. И вы собі представте, што тоты два тысячы дівчат, оподаткуваны лем по 3 дол. на тыжден, мусят зложыти ракетирам около 6 тысяч дол. тыжнево. Повідаме, што мусят. Кто их примусит? Може боятся, што их на шериф сейл выставлят? Но, того они не боятся, але чого иншого:

Коли котра не внесе ракетирам презначеного нима податку, высылают єдного або двох до єй мешканя, або попросту на місце чеканкы и тот сильным, практичным ударом ламе єй нос, або выбиват зубы, выкривит єй лице, выбє око. Такы приміры были и тоты страшны приміры принуждают кажду вносити регулярно свой податок.

Але што тото ракетирство дост добри поплачат, то сего року завязалася друга компания и пришло до войны меж двома компаниями ракетиров. Были убиты и ранены. Нова компания была ликвидована. Стара компания затримала свой монополь протекции и коллекты податку от 2 тысяч дівчат.

Спростеся, же чом тоты дівчата не выходят замуж, як то в обычаю. Я думам, што кажда из них хоче выйти замуж и складат доляр до доляра, жебы мала с чым выйти замуж, бо так без цента замуж трудно выйти, богатого с центами, або з роботом, бойса трудно найти. А выдатися за такого без роботы и без центов, то ищы горше, як так зарабяти. Дам вам примір:

Жыєме в пропертах полисмана Джова. Добри загаздувался полисман Джоу. Раз бере плацу, яко полисман. Правда, тепер уж пару місяц не бере, бо бракло гроша в мійской кассі, але зато Джоу не грызеся, раз же не має дітей, лем сам зо женом, а друге має апартмент гавз, што выдає меблюваны и огріваны квартиры. Свой властный апартмент гавз. Джоу добри загаздувался и забеспечылся, вшыткого має ищы полтора року дослужыти и достане пенсию. Розумієся, як будут грошы в кассі. Но Джоу певный того, што будут. То лем тепер депрессия, то бракло.

Так дораз в сусідный апартмент пришли жыти молоды. Сегодня пришли жыти, а завтра весіля. Видно обоє люде учены. Она тичер, а он тоже голову в гору носил, познати, што калледжман.

Так на другий день было весіля, видно было, што на них рыж сыпали и пачка за пачком приходила з департмент-шторов, и великы и малы пачкы. А и френдов вечером зышлося много, и молодых и старых, хлопців и дівчат. Вшыткы гладкы, веселы, интеллигентны, як видно. И прежыли счестливо нашы молоды свой “гонимун” дома, не выізжали до Ниягары. Почали жыти счестливо уж другий тыжден, но приходит Джоу и повідат, што он хотіл бы рент, бо йому тепер пейду не дают, то му треба гроша на жытя. Молодый повідат, што он ищы роботы не нашол, хоц му френд обіцял, же достане для него роботу, бо єден в их офисі захоріл и взяли го до шпыталя, єст надія, што умре. Та Джоу подобріл, и повідат, што ищы почкат єден тыжден. Но на біду тот в шпыталю выздоровіл и вернул до роботы. И вчера выносили молодята свои подарункы весільны и укладали до бочкы. Вечером приіхал френд автомобилом. Привязали бочку с подарунками зо заду, сіли и отъіхали. Джоу скаржылся, же ани му “гудбай" не рекли.

Днес єм был “даун-таун”, смотрю, иде молодый, але не познати, же “калледжман”, голову носит долину. Видно роздумує, чом он женился.

А история з Мелюхом з Лорейн? Нашол аж в Детройті дівча, прекрасне дівча и добре дівча. И полюбилися. Што до него любов была непевна, хоц заклинался, на чым світ, як доказуют тепер його писма до дівчате. Єй писма доказуют, што она не виділа світа поза свого милого. Долго любувалися и писали до себе, аж минувшого джулая побралися законным браком. Вшыткого 6 неділь жыли разом у його родичов в Лорейн. Молодый, хоц кончыл школу детективов, не мог найти роботу. По 6 неділях жытя молодый замордувал свою жену, а сам пропал. До днеска го ищы не нашли. Може найдут ищы и засудят на електричне кресло. Бо кто виділ допуститися такой збродні. То аж волосы на голові стают, коли подумати о том страшном мордерстві, такого честного, невинного дівчате.

Герстова газета деси достала, а може и купила вшыткы любовны писма тых несчастных молодых людей и печатала их сериями. Бойсы и дівчата рвали газету з рук продавцям газет и чытали з захватом. Училися писати любовны писма єдны до другых.

О Причынах той трагедии не думают.